СТРИП - клуб

(эксклюзивное интервью 2002 года)

Она никогда не была в России (статья была опубликована до того, как Мерил побывала в России). Никогда не давала интервью русским журналистам. Видела только два русских фильма (причём оба оказались фильмами Михалкова). И знакома только с двумя нашими соотечественниками – всё тем же Никитой Сергеевичем и Гарри Каспаровым. Теперь наша журналистка взявшая эксклюзивное интервью у первой актрисы Голливуда , легендарной МЕРИЛ СТРИП. В ожидании Мерил, которая опаздывала на наше с ней интервью, я изучала историю маленького и уютного пятизвёздочного отеля Peninsula, находящегося в нескольких шагах от Rodeo Drive. Его давно облюбовали голливудские знаменитости: Шер и Майкл Болтон громко выясняли здесь свои отношения; Анну Николь Смит забрали прямо из отеля в госпиталь из-за передозировки наркотиков и алкоголя; Кортни Лав также пришлось вызвать «Скорую Помощь» из-за наркотиков, хотя она и пыталась выдать своё недомогание за аллергическую реакцию. Недавно в Peninsula останавливались Дебра Уингер, Мелани Гриффит, Уитни Хьюстон, Том Арнольд, Джессика Ланж, а теперь вот – Мерил Стрип. В её 334-м номере было всё необходимое, чтобы скрасить ожидание: телефон, факс, телевизор с большим жидкокристаллическим экраном, а также различные напитки и фрукты. Поэтому я не стала спускаться в ресторан Belvedere, который, кстати, пользуется большой популярностью. На ланч сюда обычно собираются агенты самого влиятельного голливудского агентства Creative Artists Agents, расположенного рядом с отелем. В своё время в этом ресторане обедал Фрэнк Синатра, а также Пол Ньюман, Уайнона Райдер и Михаил Горбачёв. Мерил Стрип и Горбачёв, видимо, разминулись. По её признанию, она видела двух представителей нашей страны – Гарри Каспарова и Никиту Михалкова. Я оказалась третьей. Я бы никогда её не узнала, если бы случайно встретилась с Мерил Стрип на улице или даже на премьере фильма. Она сыграла множество разных женских характеров, но никогда не играла саму себя. Только вчера видела её Клариссу Вон в фильме «Часы», который мне специально показали накануне интервью на студии Paramount. Днём раньше на Sony я посмотрела фильм «Адаптация», в котором Мерил играет писательницу Сьюзан Орлеан. Неэкранная Мерил выглядит гораздо моложе и милее. Чаще бывает наоборот: актрисы выглядят гораздо моложе на экране, чем в жизни. На одной из оскоровских церемоний я провела эксперимент: после того, как очередная звезда появлялась на красном ковре, я возвращалась в зал для аккредитованных журналистов, чтобы посмотреть, как она выглядит на экране, и сравнить. Экранные актрисы казались не такими измождёнными, какими они были на самом деле, и более привлекательными. Мерил была одета в белый кожаный пиджак, чёрные обтягивающие брюки и чёрные короткие сапожки на маленькой «шпильке». Классический стиль её одежды подчёркивал её классические женские формы. Фиолетовые стёкла очков скрывали морщинки вокруг глаз. А улыбка открывала белоснежные зубы. Видно, что свои! На Мерил почти не было украшений – только тонкое обручальное кольцо и серьги – две жемчужинки. Она была похожа на студентку, которой интересно учится и легко сдавать экзамены. Наверное, эта черта её характера ничуть не изменилась со времён учёбы, в том числе и Йельском университете. «Будучи мамой четверых детей, - сказала Мерил, - я замерила, что характер обнаруживается очень быстро, прямо с рождения, и практически не меняется». Во время интервью Мерил смотрела мне в глаза, с интересом слушала вопросы, легко заводилась от них и очень эмоционально отвечала, порой помогая себе руками. У неё длинные пальцы с короткими ногтями, покрытыми прозрачным лаком. Отвечая на вопросы, часто смеялась, заражая меня своим смехом. Причём речь шла, казалось бы, о серьёзных вещах. Её чувство юмора преобладает над другими чувствами, и в этом её сила: «Я верю в силу смеха. Я думаю, что вы можете обезоружить людей, когда вы их рассмешите. Если вместе со смешным вы принесёте им что-то важное, то эффект восприятия будет ещё сильнее». Я легко понимаю её английский, свободный от какого-либо регионального акцента. Мне сразу понравилась её манера говорить компактными фразами, между которыми она, размышляя, часто делает паузы. Кстати, английский язык был её профилирующим в престижном нью-йоркском колледже Vassar. Когда в диктофоне закончилась кассета, Мерил остановилась посередине фразы и продолжила лишь после того, как я снова включила диктофон. -- В Ваших новых фильмах «Часы» и «Адаптация» много общего: их сценарии основаны на книгах, действие которых происходит в нескольких временах, а главным героем становится внутренняя жизнь человека. Сложно ли играть в такого рода фильмах? МС: Играть в таких фильмах – это как заползать внутрь книги. Когда я читала роман «Часы» Майкла Каннингема, за который он получил Публицистическую премию в 1998 году, то не могла себе представить, что по нему можно снять фильм. Это книга о том, что происходит в головах у людей! (Смеётся) Ничего не случается вовне, зато внутри идёт большая перестройка . Я думаю, что сценарист Дэвид Эха проделал поразительную работу. Те же чувства восхищения я испытываю к Чарли Кауфману – сценарист «Адаптации». Это фильм дикий, бурный, неистовый и очень амбициозный. В течении долгого времени люди боялись таких картин. Опасались, что зрителю что зрителю будет слишком трудно получить удовольствие, так как все силы уйдут на постижение содержания. Но я думаю, что подобное умственное напряжение воспитывает вкус к хорошему кино. --Пытались ли Вы повлиять на содержание этих фильмов? МС: После съёмок «Часов» вместе со сценаристом Дэвидом Хэа мы просматривали то, что получилось. Это были три фильма о жизни трёх женщин – писательницы Вирджинии Вульф, жившей в начале XX века; Лоры Браун – лос-анджелесской домохозяйки образца 50-х; нашей современницы и нью-йоркской журналистки Клариссы Вон. Так как во время съёмок фильма « Адаптация» структуры у него не было, то на стадии монтажа его нарезали на кусочки, затем эти кусочки подбрасывали в воздух, а когда они падали вниз, то мы смотрели, что получается. Каждый раз это была другая история. --Что в этих историях для Вас было главным? МС: Идея нашего фильма заключается в том, что в жизни женщины случаются минуты, когда всё предыдущее существование идёт прахом. Всего один день, а чувство такое, что прошли годы! Но больше всего меня заинтриговало в этой истории то, что любой будничный на первый взгляд день вашей жизни заключает в себе и крушение, и надежду. День, наполненный каким-то невероятными событиями, а в конце – сон, как смерть. Анализируя это, вы можете найти сущность вашей жизни. И если вы только в состоянии понять ценность того, что вы ещё живы, вы догадаетесь, вы найдёте способ, прожить эту единственную жизнь более осмысленно и счастливо! --Многим женщинам кажется, что жизнь заводит их в тупик. Считаете ли вы, что управляете своей жизнью? МС: Я не думаю, что мы способны, это то, что нам неподвластно. Правда, случаются иллюзии. Мы можем заранее подготовится к тому, чтобы не упустить свой шанс. Но судьба крадёт у нас возможность его получить, зато преподносит нам нечто другое, о чём мы и понятия не имели. Вы не хозяин своей судьбы. (Смеётся) По крайней мере, я не чувствую, что могу распоряжаться ею. Я думаю о многих разных поворотах, которые сделала в своё время. Заверни я в другую сторону, и всё сложилось бы совсем по-другому. Но я почему-то этого не сделала. Я думаю, что это судьба или какой-то план Бога. ( Смеётся) --Как вам удаётся перевоплощаться в столь разных по характеру женщин? МС: Во время съёмок я меняю свою внешность. Меня всегда интересовало, как внешность женщины влияет на её жизнь. Для меня женщина- достаточно сложное существо. Но чаще всего она беспокоится о том, как она выглядит. И, наверное, неспроста. Внешность определяет её характер. В молодости я порывалась изменить свой нос, но вовремя поняла, что мой нос – мой характер. Я так сильно меняюсь в кино, что в реальной жизни давно оставила себя в покое. Сейчас, когда я смотрю в зеркало, то нахожу своё отражение вполне удовлетворительным. --Кто из ваших героинь – самая любимая? МС: Я часто играю «плохих женщин» - это мои любимые характеры! Вы знаете, я думаю, что я очень умная, но и одновременно очень глупая. Внутри меня живут все эти упёртые, неинтеллигентные женщины с противными голосами. (Смеётся) И я тоже могу быть такой с моим мужем. Мне кажется, что внутри нас уживается много разных людей. А кто из них и когда выйдет наружу, зависит от обстоятельств. С различными людьми мы ведём себя по-разному и иногда даже говорим себе: «Я не знала, что могу быть такой!»

(продолжение)

--Где вы находите прототипы своих героинь? МС: Я очень любопытная и раньше постоянно наблюдала за окружающими. Но моя известность сделала эту привычку неприемлемой. Я больше не могу смотреть, во что люди одеты, как они ходят и как ведут себя их руки во время разговора, оставаясь незамеченной. В молодости, когда я стала знаменитой, я почувствовала себя обкраденной уже потому, что не могла, как раньше, пойти в музей или художественную галерею, затеряться среди картин. Но я не могла жить без картин, и мне пришлось звонить в галереи и просить разрешения приходить туда до открытия. Чтобы наблюдать за людьми хотя бы исподтишка. И ещё я много экспериментировала со шляпами и защитными очками, чтобы оставаться неузнанной. (Смеётся) --Ваша героиня Мэдэлин Эштон с внешность роковой женщины («Смерть ей к лицу») увела жениха у своей лучшей подруги. Очевидно, у вас есть собственные принципы: что Вы можете делать, а чего не сделаете никогда. МС: Что я могу делать? Я могу делать…(Смеётся) Да я даже не могу петь в собственном доме, потому что мои дети не любят, когда я пою. А я, надо сказать, очень неплохая певица. Когда дети были маленькими, я пела им колыбельные песни, и им это очень нравилось. Но когда я на кухне мою посуду и пою, они кричат: «Маммммм, перестань!! Люди в доме, друзья могут услышать тебя!» А ведь мне часто предлагают петь в фильмах… Я также не могу включить в машине музыку, которую хочу послушать. Дети считают, что я должна слушать их любимые радиостанции. (Смеётся) Я не свободна. Но есть одна вещь, которую я свободна не делать – я не стану рекламировать свою семью, чтобы улучшить собственный имидж. Никогда не буду сниматься с детьми для рекламы. -- Ваша героиня в фильме «Адаптация», известная писательница Сьюзан Орлеан, считает, что человек должен быть одержим чем-нибудь. Чем одержимы Вы? МС: Моими детьми. Если бы я не снималась в кино, то свела бы их с ума. Дети – главное в моей жизни. Все решения, касающиеся моей карьеры, и все решения моего мужа исходят из того, что будет лучше для наших детей. Прежде чем согласится сниматься, я убеждаюсь, что дети в это время будут на каникулах, что они хотят поехать туда, где будут проходить съёмки, и что они согласны провести там столько времени, сколько потребуется по контракту. --Едет ли с Вами Ваш муж? МС: Да, они все едут. Однажды съёмки затянулись. У детей начались занятия в школе, и им пришлось вернутся домой. Три недели я жила без семьи. Для меня это большой срок. Однажды я пробыла на съёмках без семьи шесть недель – так я чуть не умерла. Теперь у меня правило: не оставлять семью больше чем на две недели. -- Я знаю, что из-за детей Вы практически отказались от работы в театре. МС: Спектакль обычно идёт вечером, когда дети дома. Работая в театре, я смогу бывать дома только в первой половине дня, когда дети в школе. И все выходные, когда семья дома, я буду проводить в театре. Таким образом, получается, что я годами не буду видеть своих детей. Отказ от театра – самая большая жертва, которую я когда-либо приносила! Только дети её не ценят. -- Возраст ваших детей - в диапазоне от 23 до 11 лет. Меняется ли как-то Ваша жизнь в процессе их взросления? МС: 16-летняя и 11-летняя дочери всё ещё с нами, и этого достаточно, чтобы быть занятой. Теперь мы живём в Нью-Йорке, где много чего происходит. Мы переехали в город в прошлом году, 9 сентября. Раньше дети только бывали в городе, так что они у нас деревенские. ( С 1985 года семья Мерил жила в штате Коннектикут, затем, после трёхлетнего пребывания в Лос-Анджелесе в начале 90-х , снова вернулась в своё имение с собственным озером, занимающее примерно треть квадратного километра.) Дети собирались пойти в новые для них школы. Младшей в то время было десять лет, и она боялась города. Я сказала: «Не бойся, жить в городе очень интересно, мы будем замечательно проводить время.» На второй день учёбы их школьный автобус остановился около Торгового центра в 8.15 – 8.20 утра. Это была последняя остановка, а затем автобус повёз детей в школу в Бруклин. Когда они проехали туннель, то увидели большое облако огня и дыма: горел Торговый центр. Мы с мужем не могли найти их в течении двенадцати часов, так как все туннели были перекрыты. Они оказались изолированы и не могли позвонить нам. Случившееся особенно напугало младшую дочку… --А Вас напугало? МС: K’ain Ayin Hara – это моё ощущение страха. На идише это значит: « Это не должно случиться». Если вы озвучиваете то, чего вы боитесь, то оно может случится. Я достаточно верю в примеры, чтобы поверить и в эту. Как только вы становитесь родителями, вас тут же посещают страхи, о которых вы не имели понятия, тревога, которую вы никогда не испытывали раньше. Вы не хотите, чтобы с вашими детьми случилось что-либо плохое… Может быть, мир и падает в преисподнюю, однако я верю, что люди вовремя образумятся. ---Как вы думаете, как Вы влияете на Ваших детей? МС: Не знаю. И, вероятно, не узнаю об этом до тех пор, пока мои дети не возьмутся анализировать прошлое. Дети очень строги и критичны. Маленькие, они не хотят, чтобы родители были особенными или чрезмерно значительными. Родители существуют, чтобы обслуживать их. Они сами – звёзды, главные во всей Вселенной. И я думаю, что это правда. -- Прошлым летом Вы играли на сцене The Public Theatre’s Shakespeare «Чайку» Чехова. В прессе писали, что на следующий день после премьеры люди стали занимать очередь в билетную кассу с четырёх утра. К 7:30 собралось сто человек, а билеты начали продавать лишь в час дня… Связывает ли Вас что-либо с Россией или русскими? МС: Я встречала не так уж много русских людей. Только…Гарри Каспарова…ещё Никиту Михалкова. Это такая яркая личность! Я посмотрела его фильм «Раба любви», который мне очень понравился. И я полюбила актрису, которая играет в этом фильме. И ещё я видела фильм Михалкова…что-то с фортепьяно. --«Неоконченная пьеса для механического пианино»? МС: Да…Действие фильмов происходит в конце XIX века, во времена Чехова. Когда я смотрела эти фильмы, то почувствовала что-то очень знакомое, хотя и не похожее на американское кино. Отличное и от французских фильмов, у которых очень своеобразный стиль, и от итальянского кино. В фильме «Раба любви» что-то, может быть юмор, мне показался очень близким, хотя и не американским. Скорее – присущим моим присущим моей собственной семье. Люди в фильме были такими же, как я. Они смеялись над тем, что смешило меня, и они вызывали у меня такую же симпатию, как чеховские герои. Я думаю, «Чайка» Чехова – настолько глубокая и неразгаданная пьеса, что именно в ней мне захотелось сыграть. Я ещё раз повторяю, что не знакома с русскими людьми, но, после того как посмотрела русские фильмы, мне кажется, что я поняла Россию, увидела русские лица, почувствовала русскую душу… --Что бы вы хотели сказать читателям нашего журнала? МС: У людей, живущих в России, сложилось определённое мнение об американцах как о полных идиотах, не интересующихся происходящим за пределами своей страны. Возможно, они почувствовали подобное отношение нашего правительства. Но людям, живущим в Америке, интересен остальной мир в гораздо большей степени, чем это может показаться. Вы можете убедится в этом, посмотрев наши лучшие фильмы. Именно в них вы увидите душу американцев. Если захотите узнать нас получше, послушайте нашу музыку, наших прекрасных певцов и поэтов. Вы не должны отказаться от этого только потому, что Америка далека от России. Некоторые американцы, например боятся летать в Москву: «Москва – очень опасный город». Но те, кто слетал, рассказывали мне: « Москва – это фантастика!» Я не была в России, но думаю, что если увижу её когда-нибудь, то обязательно полюблю.

на Главную